Пусть без названия повисит...

[dollshop]

Фэндом: внезапно сейлормун.
Жанр: романтика, претензия на психологию.
Персонажи: Сапфир (взрослый, не волнуйтесь - незадолго до событий сериала), Эсмеруд, Петц.
Рейтинг: PG-13.
Аффтар: Долороза-кукольница (была бы Сапфирко, был бы сётакон NC-21 на сто тыщ глав)
Дисклеймер: Всё не моё! Отрекаюсь! Только бездарность и бредовость мне оставьте!

не порно и не изврат. хотелось бы услышать критику

Петц сидела на диване, приклонив голову на плечо Сапфира и гладя его по щеке. Такие минуты, когда можно было спокойно провести время с любимым, выпадали ей всё реже и реже, и она старалась полностью отрешиться от всего того, что не относилось к её чувствам. Но, только юноша решил поцеловать её, дверь распахнулась и в зал влетела Эсмеруд, как всегда, шумная, нервная и взвинченная.
- Блинский корень! Куда я, чёрт подери, могла закинуть пиджак?! - она сдобрила своё ворчание громогласной и яростной нецензурной тирадой, а, увидев покрасневшего до корней волос Сапфира и изумлённую Петц, заметила:
- Нет, ну я понимаю, что нашему юному гению стрёмно обжиматься с любовницей в открытую, хотя в семнадцать-то лет... Но ты, Аякаси, вполне взрослая тёлка, и должна знать, что малолетку достаточно слегка возбудить... - свою речь девушка не закончила. Петц встала, сняла со спинки стула что-то красное с отливом, усеянное перьями и стразами, и, едва сдерживаясь, протянула его советчице со словами:
- Вот твой пиджак - и уходи. Кстати - тёлка у тебя в зеркале, и свои морали для тёлок читать будешь себе. Ясно?
Эсмеруд бросила на Сапфира странный, какой-то жадный взгляд. Выходя из комнаты, она высокомерно заявила:
- Такая серая мышь, как ты, недостойна даже чокнутого химика, если он такой молоденький.

- А она, по-моему, ревнует... так что не обращай внимания на её подколки. Она та ещё стерва, - уверенно сказал парень. Его, казалось, совершенно не волновало то, что Эсмеруд положила на него глаз, и он успокоил свою девушку: - Не дрейфь, не уйду я к ней. Лучше уж в гомики записаться, вот ей-Богу.
- Кстати, а почему ты к ней так относишься? Многим твоим сверстникам она бы очень даже понравилась - красивая, развязная, на всё готова, - Петц решила его проверить. Ей нужно было слышать от него правду и только правду; в такие моменты она всегда остро чувствовала даже каплю лжи, и эта капля лжи означала бы, что Сапфиру нельзя верить не только в мелочах, но и в главном. Он сразу понял это и почувствовал, осознал - он вообще не сможет её обмануть. В принципе. Его сердце будто бы поставило непроницаемый барьер для вранья и фальши.
- Потому что я понимаю, что о таких женщинах можно мечтать перед сном, но действительно строить с ними отношения - это задачка та ещё, и останешься ты в результате ни с чем, потому что любить такие не умеют, уважать кого-то умеют - но не любовников. С Эсме, по идее, можно просто спать, но я так не могу. Не хотелось бы провести первый раз с девушкой, которую не любишь, да и вообще... наверное, я никогда не смогу "просто спать" с кем-то. Не такой я. Это ясно? - улыбнулся юноша.
Это была правда, которая успокаивала и давала уверенности.
- А за что ты в таком случае любишь меня? - детский, глупый вопрос, который обычно задают капризные, инфантильные девицы. Петц знала, что любить за что-то нельзя; но она проверяла, знает ли это Сапфир.
- Ну, за что-то - это не любовь, а так... симпатия. Наверное, ты хочешь спросить, что в тебе меня зацепило? Да как обычно - красота, ум, честность, чувство юмора, ну и целеустремлённость, сила духа - не знаю, как это и назвать.
- Не ждала от тебя такого. Польщена, - она на миг засветилась, как и большинство людей от искренней похвалы, но сразу же глубоко задумалась и посмотрела на Сапфира так, что он понял - на этот вопрос трудно ответить честно; но ещё труднее будет ей принять этот ответ. Она поджала губы, вскинула голову и прищурилась, как отчаянная девчонка перед решающим и страшным разговором с кем-то намного старше и влиятельнее.
- Если я предам тебя, ты будешь меня любить?
Юноша без колебания, без тени сомнения сказал:
- Нет.
Он знал, чувствовал, что она ждёт от него этого; он ни капли не сомневался, что у самой Петц достаточно чувства собственного достоинства, чтобы не прощать предательства. Она почувствовала и это, смутно, подсознательно, но потом, обдумывая этот разговор, осознала: Сапфир был до конца уверен, что она сильная, не из тех тряпок, что позволяют вытирать об себя ноги. И это тоже было доказательством любви.
- А если я изменю тебе? - она всегда считала, что измена - и есть предательство; но и тут ей нужно было проверить его взгляды.
- Это одно и то же.
- А если... а если я предам дело Революции, но останусь верна тебе? - это было сказано шёпотом, на тот случай, если Эсмеруд или Калаверас подслушивают.
Сапфир переменился в лице. Он будто закаменел; и его тихий, надрывный, жуткий голос пробрал девушку до мурашек, до мозга костей, до самой глубины души:
- Не может такого быть. Если предашь Революцию - предашь и меня. Только в таком случае я тебя убью. А если это сделает кто-то другой, мне будет очень и очень жаль.
Он сказал то, что думал, не умалчивая ни о чём. Он мог бы убить трусливую мразь, которая того заслуживает, даже если за день до этого ласкал её. И Петц поступила бы точно так же.